Испытание парашютов

(из цикла "Истории из далекого детства")

Ночные прогулки

Стояли теплые летние ночи, в которые мы, с моим братом Максимом, предпочитали спать на улице, в нашем шалаше. Из лета в лето, мы строили во дворе шалаш (а то и по два), который максимально благоустраивали, вплоть до осветительной системы на батарейках. 

Пару сезонов, пока еще были совсем мелкими, мы, с помощью моего отца и бабушки, устраивали шалаши на основе гамака, который был растянут между двумя большими садовыми деревьями. В гамак укладывался большой матрас, на коем мы с братом, вполне комфортно размещались. Все было неплохо, кроме комаров, от которых сложно было закрыться в таком шалаше из-за некоторой его подвижности.

Став немного старше, мы уже устраивали шалаш на основе древней пружинной кровати, стоявшей много лет во дворе. Из досок и палок, годами хранившимися большими кладками вдоль заборов, мы сооружали над кроватью некоторый каркас, и, с помощью бабушки, обтягивали его полиэтиленовой пленкой. Вход мы защищали марлей от комаров, и легкими старыми покрывалами от ветра.

На ночь мы часто запасались едой и с удовольствием устраивали ночные пиршества. Обычно, в такие ночи, мы выбирались на улицу. Ночные бдения у двора казались нам очень увлекательными, особенно если мы их проводили вместе со своим закадычным другом Димкой, жившем в доме напротив. 

По ночам мы любили сидеть в укромных местечках, разговаривать, наблюдать за редкими ночными прохожими и, даже, пугать их или строить для них ловушки на тропинках, по которым они ходили. Любили жечь самопальные керосинки, сделанные нами из стрелянных пушечных гильз, выменянными однажды, в большом количестве, на что-то у более взрослых мальчишек. Любили мериться дальностью своих фонариков и лазать по чужим садам. Особенно, нас занимал один сад, в котором росли сладкие груши. Сад находился на одной из дальних улиц, минутах в пятнадцати ходьбы, но дорога туда и обратно была для нас одновременно и увлекательной, и волнующе опасной.

Был случай, когда в такую ночную прогулку с нами увязался мой младший брат Шурик. Была звездная августовская ночь и мы легли в траву, растущую посередине дороги, чтобы полюбоваться отличным видом Млечного Пути, простирающегося у нас над головами. Пока мы лежали, грезя о космических путешествиях, мелкий заснул прямо в траве. Надо сказать, что дети, вообще, спят очень крепко, а мой братишка в этом деле был особенный рекордсмен. 

Не долго думая, мы втроем, с Максимом и Димкой, вытащили Шурика из травы и положили его на одну из пешеходных сторон нашей широченной улицы. Земля была теплая, малой был в фуфайке, поэтому переохлаждение ему не грозило. Мы положили рядом с ним велосипед и разлили немного воды так, чтобы под косым светом фонаря сымитировать несчастный случай. После этого, мы, довольные, засели в кусты наблюдать за реакцией редких ночных прохожих. Сидели долго, но, в конечном счете, наше ожидание было вознаграждено. Молодая тетка, наткнувшаяся на эту картину, втопила со страху так, что могла бы зафиксировать мировой рекорд в спринтерском беге на высоких каблуках.

Редко, но случалось и так, что во время наших ночных приключений, к нам в шалаш пробирались коты и уничтожали наши ночные запасы пищи. Это, конечно нас огорчало - после волнующих ночных прогулок разыгрывался зверский аппетит о котором приходилось забыть и ложиться спать голодными.

Обида

Однажды вечером, мой отец нарезал нам соломкой вкуснейшего сала, которое мы утащили к себе в шалаш и припрятали вместе с хорошим куском белого хлеба и, прихваченным с огорода,  пучком зеленого лука. Но, как назло, в ту ночь мы снова стали жертвами очередного набега хвостатых нагломордых голодных бандитов, не погнушавшихся даже салом.

Разочарование было серьезным — пришлось уснуть голодными при совершенно иных ожиданиях.

Проснувшись утром, мы помчались в дом, к холодильнику, и обнаружили записку от моей мамы, в которой, кроме списка дел на сегодня, содержался еще и перечень того, чем нам предлагалось питаться.

Среди прочего, там числился и холодец, который нам следовало обязательно доесть. Надо сказать, что в детстве, ни я, ни мой брат Максим, ни тем более наш мелкий брат Шурик в восторге от холодца не были. Мы его, конечно же, ели, но без особого аппетита. Это уже повзрослев мы прочувствовали его удивительный нежный вкус и стали считать холодец исключительным лакомством, а еще позже — и отличной закуской. Тогда же, в далеком детстве, перспектива необходимости умять за день полтора литра холодца нас мало обрадовала. 

Тогда, позавтракав, мы быстро сложили два плюс два -  ночную обиду на котов и необходимость употребления холодца. В голове сложился отличный план: скормим холодец хвостатым, но в качестве вознаграждения за какую-нибудь непростую работу.

Возмездие

За какую именно работу мы будем скармливать котам холодец мы еще не решили, но уже поняли, что утро обещает быть интересным.

Поиски идей завели нас на чердак. Чердак у нас был очень просторный. Когда то давным-давно, после Великой Отечественной Войны, наш дед, при постройке дома, запланировал мансардный этаж, но этот план так и не был доведен до конца, зато, вместо этого, мы обзавелись замечательным чердаком, на котором проводили кучу времени. Было на нашем чердаке огромное количество старых вещей: лампы, столы, этажерки, сундуки и много-много всего интересного и, даже, загадочного.

Когда мы рассматривали старые тряпки в бабушкином сундуке, нам пришла в голову мысль о парашюте, который можно было бы из этих тряпок сотворить.

Мы быстренько связали что-то, что вполне соответствовало нашим представлением о средстве, замедляющем свободное падение, и, недолго думая, прицепили его к старому дырявому ведру, вполне пригодному в качестве корзины для будущих испытателей. Таким образом, мы отошли от штампов и создали уникальное техническое средство для безопасного перемещения тел с высоты на землю.

Сбросив несколько раз эту конструкцию с чердака, мы пробовали усовершенствовать наше исходное решение, однако, наш парашют не стремился раскрываться. Нас, конечно же,  это расстраивало, но, почесав свои затылки, мы решили, что с пассажиром в ведре наш парашют должен будет вести себя более добросовестно.

Первым нашим испытателем единогласно был выбран щенок по кличке Соня. Соня был милейшим пузатым щеночком, который бегал за нами на своих коротких лапках все то время, пока не спал, хотя спал он почти постоянно. Мы с Максимом подобрали его на улице несколько недель назад и, с тех пор, он жил в нашем дворе и спал с нами в нашем шалаше.

Подготовив мягкую площадку для приземления на крыше своего шалаша, и устлав ведро кучей мягких тряпок мы начали свои испытания. Надо сказать, что мы были не лишены некоторого житейского разума, и, учитывая высоту крыши шалаша, а также и то, что перед спуском нашего аппарата мы, стоя на чердаке, держали его за крышу, то путь, который предстояло пролететь корзине составлял менее двух метров. При наличии тряпок в ведре, мягкости площадки приземления и страховки, роль которой выполнял один из нас, ловивший падающее ведро внизу, полет должен был быть вполне безопасным для наших испытателей.

Выполнив свой первый прыжок, наш герой получил порцию холодца. 

Следующий прыжок, из гуманных соображений, было решено заменить на движение по канатной дороге. Протянув быстренько толстую пеньковую веревку петлей, от чердака до ближайшей высоченной яблони, мы привязали к веревке ведро, посадили в него Соню и переместили ведро до дерева и обратно, вытягивая, стоя на чердаке, разные концы веревки. 

Так, щенок заработал свою вторую порцию лакомства.

В это время, на запах холодца, вылезла наша кошка Марта. 

Это была хитрющая кошка камышового окраса, уважавшая только моего отца. Только к нему она могла сама придти ночью на почесалки, пока он, сидя за рабочим столом, решал свои научные задачи. Только ему она пела свои свежесочиненные раздирающие душу песни про крайне тяжелую жизнь местных котов. Нас же, со всеми нашими бурными идеями, она, мягко говоря, опасалась. Что тут говорить - какой нормальный и здоровый ребенок может спокойно пройти мимо кота?!

Ловко изловив кошку, мы задумались. Как уговорить ее спокойно сидеть в корзине? Понятное дело, что кошка не щенок и удерет сразу, как только ее перестанут держать крепкой хваткой, тем более, что она обладала уже достаточным опытом, чтобы заподозрить что-то неладное.

Тут, нам на глаза попался старый капроновый чулок. Идея созрела сразу же. Мы проделали в чулке четыре дырки для кошкиных ног и, не без труда, просунули в чулок кошку, как в скафандер. Далее, мы планировали закрепить кошку в ведре, протянув оставшиеся концы чулка через боковые дырки ведра. Однако, кошка умудрилась выскользнуть у нас из рук, сильно окорябав одного из нас.

Кошка в чулке неслась через двор, а мы, покатываясь со смеху от этого зрелища, пытались ее догнать. Не надо обладать большой фантазией, чтобы представить себе эту картину. Туловище кошки, обтянутое чулком, было не толще детской ручонки, а оставшаяся часть чулка, спадавшая по хвосту и тянувшаяся далее по земле, дополняла эту картину до какого-то существа змеевидного типа. Причем, по бокам, в передней части этой "змеи" торчали широкие волосатые взъерошенные лапы, быстро улепетывающие от своих преследователей.

Кошка быстро достигла штакетника, отделяющего нас от соседей, и, через щель, ускользнула в огромный соседский малинник, где выловить кошку уже не представлялось никакой возможности.

Мы долго не могли остановиться от смеха. Нас буквально разрывало от непрекращающегося хохота. Такого представления нельзя было увидеть ни в одном театре. Живо представлялись разные картины встречи нашей "змеи Франкенштейна" с обитателями местных дворов. Причем, не только с детьми и бабушками, населявшими летние дворы в это время суток, но и с другими кошками и собаками.

Наконец, насилу успокоившись, мы поняли, что утренний конструктивный настрой уже прошел, и мы отправились на улицу в поисках новых развлечений.

Возмездие-2

Настал вечер. Мои родители пришли домой, и нас с Максимом позвали с улицы домой на ужин.

Мы были уверены, что Марта уже давно избавилась от сидевшего на ней чулка, да и, при той детской непосредственности, которая была нам свойственна в те годы, эта утренняя история уже казалось очень давней и безобидной шалостью, поэтому даже мы были несколько ошеломлены, когда, в открытую с улицы дверь, на кухню, где мы все сидели за большим столом, вошла Марта во всей красе своего утреннего костюма летчика-испытателя.

Кошка направилась прямиком к моему отцу, ну а по нашим лицам нетрудно было понять, кто явился дизайнером этого ослепительного вечернего платья.